Осокина Е.А.                                                                   Санкт-Петербург, 2012, ноябрь

lenazar.narod.ru/articl.html

 

СОКРОВЕННЫЙ СМЫСЛ «ВЕЛИКОГО ИНКВИЗИТОРА»:

ИДЕЯ ПРЕДВЕЧНОГО СОВЕТА В СТРУКТУРЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ*[*]

 

Кол 1:

¹⁹ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, 

²⁰и чтобы посредством Его примирить с Собою все,

 умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное.

²¹И вас, бывших некогда отчужденными и врагами, по расположению к злым делам, 

²²ныне примирил в теле Плоти Его, смертью Его, 

чтобы представить вас святыми и непорочными и неповинными пред Собою, 

 

Цитата приведена из Апостола. Как известно, Послания появились раньше Евангелия – записанная Благая Весть. Писания хранят то, что Христос сказал, Предание – то, что Он сделал.

Такое чтение с проникновением в скрытые смыслы, познание невидимого есть взаимодействие с автором, то есть с его посланием нам. Происходит тайна сосуществования и причастия к идее, поэтому мы будем воспроизводить в своем толковании то, что видим, а это видимое будет утверждаться как содержание. Видение Божественного Примирения и будет составлять суть творения и нашу сущность. Поэтому филология – или богословие, что есть одно, – заранее определяют нашу праведную позицию. Поэтому так важен язык толкования, наше слово, записанное буквами на листах бумаги, то, что называется ПИСЬМЕНА или ЛИТЕРАТУРА в соединении с преданием (так как «учение по букве приводит только к развитию падшего естества») – нашей положительной памятью, то есть жизнью. Познание возможно только в соединении с Богом.

      Доклад позволяет не только указывать на что-то, давать справку, но и выявлять и ставить проблему. Я хочу поговорить о трех проблемах:

1.      проблеме уникальных слов – что за слово и какова степень его значимости в лексиконе Д-го ; знак, символ и окказионализм (всемство, мимоидущий, предвечный, разиняротый, суесвятство, слакейничать и т.д.);

2.      проблеме понимания, связанного с видением Божественного мироустройства, и подтверждения его ключевым словом, которое, как гиацинт, приложенный к ткани, окрашивает собою всю ткань;

3.      проблеме языка, слова, выражающего это понимание – простота, истина (русский язык) и красота. 

 

Заявив такую тему доклада, я беру на себя большую ответственность, тем более что хочу еще и уточнить ее, так как сегодня речь пойдет о слове и тексте не самой поэмы Ивана Карамазова, а из диалога братьев, предваряющего и заключающего прослушивание поэмы. Но эти части единого целого так и воспринимаются одним целым, несмотря на то что трапеза братьев, разговор о Боге и устроенном Им мире, о детках, «Великом инквизиторе» и собственной позиции братьев – всё это находится в трех главках книги пятой «PRO и CONTRA»: («Сговор», «Смердяков с гитарой») «Братья знакомятся», «Бунт», «Великий инквизитор», («Пока еще очень неясная», «С умным человеком и поговорить любопытно»).

Толкований и прочтений этой главы в романе – множество. Но тем не менее возникают новые или другие проблемы и связаны они с видением и пониманием тех слов, которые мы читаем, и тех, которыми выражаем свои мысли. Как невозможно описать прекрасный цветок военными или медицинскими терминами, так невозможно истинно говорить о творчестве Достоевского терминами советской культурологии. Необходимы соответствующие предмету богословские, что значит и филологические, понятия и смыслы, выраженные понятным русским языком, что позволит следовать авторскому замыслу, промыслительно следующему Божественному. (Ведь Достоевский в оформлении «ВИ» воспроизводит форму Предания.) Такое содержание текстов Достоевского подтверждается сакральным к ним отношением, то есть многократным прочтением с выявлением многоуровневой структуры и скрытых смыслов, которые содержатся и в одном слове – ключевом, концептуальном, кодовом, – и в целом тексте, который в свою очередь является кодом и символом высшего смысла – Божьего Примирения.

ПСС, т.14, с.212-213.

А ты что так беспокоишься, что я уезжаю. У нас с тобой еще бог знает сколько времени до отъезда. Целая вечность времени, бессмертие!

 – Если ты завтра уезжаешь, какая же вечность?

 – Да нас-то с тобой чем это касается? – засмеялся Иван, – ведь свое-то мы успеем все-таки переговорить, свое-то, для чего мы пришли сюда? Чего ты глядишь с удивлением? Отвечай: мы для чего здесь сошлись? Чтобы говорить о любви к Катерине Ивановне, о старике и Дмитрии? О загранице? О роковом положении России? Об императоре Наполеоне? Так ли, для этого ли?

 – Нет, не для этого.

 – Сам понимаешь, значит, дл я чего. Другим одно, а нам, желторотым, другое, нам прежде всего надо предвечные вопросы разрешить, вот наша забота. Вся молодая Россия только лишь о вековечных вопросах теперь и толкует. Именно теперь, как старики все полезли вдруг практическими вопросами заниматься. Ты из-за чего все три месяца глядел на меня в ожидании? Чтобы допросить меня: "Како веруеши али вовсе не веруеши?" – вот ведь к чему сводились ваши трехмесячные взгляды, Алексей Федорович, ведь так?

– Пожалуй что и так, – улыбнулся Алеша. – Ты ведь не смеешься теперь надо мною, брат?

 

 

ПРЕДВЕЧНЫЙ СОВЕТ СВЯТОЙ ТРОИЦЫ – исток Предания

            Предваряя доклад, хочу несколько слов сказать о богословии. Мы редко задумываемся о привычном, но задумавшись, убеждаемся, как важно понимать слова в их истинном значении. И когда мы увидим слово, а за словом – всё остальное, тогда и сможем сказать, насколько уместно богословие в толковании слова Достоевского.

БОГОСЛОВИЕ есть смысловая и переводная калька со слова ФИЛОЛОГИЯ, если иметь в виду определение Иоанна Богослова «Бог есть Любовь» (1 Ин 4:8). Два эти слова идентичны, и сам Иоанн – истинный ФИЛОЛОГ, как называли в Риме ХРИСТИАН.

Филология учит нас видеть и понимать текст в его истинном смысле.

Богословие, по словам о. Андрея (Кураева), призвано научить нас читать текст, то есть – то же самое. Цель и задача одна – прочитать послание автора, то есть стать СО-АВТОРОМ.

Особое восприятие целой книги определяется ключевым словом так же, как «цвет гиацинта окрашивает своим "небесным" сиянием материю, приложенную к нему»:  pannus subtilissimus cum lapidi, qui hyacinthus dicitur, fuerit appositus, intigitur ceruleo splendidoque colore. (Abbas Vercellensis (Ps. Thomas Gallus). «Deiformis animae Gemitus». Le commentaire du cantique des cantiques.Publicatione de la Sorbonne . Serie «Documents», 21. Paris, 1972. Theologisches Wörterbuch zum Alten Testament. Stuttgart-Berlin-Köln, 1995. Bd.VIII. Kol.778-781.)» (Е.А.Осокина. ТАРШИШ И ГИАЦИНТ: МЕТАФОРА И СИМВОЛ. www.lenazar.narod.ru/Статьи)

 

Текст как ткань и текст как форма создан в гармонии и содержит в себе образную, словесную и сюжетную информацию. Такое многообразное единение различных текстов в одной литературной форме соотносится с богослужением как  формой, выстраиваемой, зримой и звучащей в пространстве и времени здесь и сейчас.

Можем ли мы показать что-то в произведениях Достоевского объективно, а не как собственную рефлексию, осмысление через самосознание и оценку?

То   что воспринимается нами, то есть принимается и становится понятным, просто, потому что истинно. Всякая простота приятна, так как она не просто организована. Эта сложная организация воспринимается нами целокупно эстетически, но аналитически простота может быть представлена только как совокупность последовательных и постепенно выявляемых пластов – уровней, стихий, элементов – частей целого.

«Ин 17: 18 Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир. 19  И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною. 20 Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, 21 да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня. 22 И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. 23 Я в них, и Ты во Мне; да будут совершенЫ воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня».

 

Это – воспроизведение божественного мироустройства в Слове – Логосе – предвечном Слове до Его воплощения. Иоанн Богослов сформулировал эту всеобщую и всеохватную схему в Слове, она явлена миру вот уже две тысячи лет. Ко времени Достоевского и еще четверть века после него традиция такого восприятия мироустройства имела для России тысячелетнюю историю, но в 20-м веке была прервана. Многое было утеряно и забыто. Без этого невозможно воспринимать ни мироустройство, ни русскую классическую литературу. И мы сейчас учимся читать заново.

            Удивление – первый шаг к постижению Божественного мироустройства, то есть ТЕОФИЛИИ или ПРИМIРЕНИЯ БОГА. Что удивляет у Достоевского? Если попытаться понять, что он зашифровал, какое настоящее он описывает тем прошлым, то мы испытаем затруднение, о настоящем или о будущем идет речь. Христос молча уходит в ночь, как если бы Понтий Пилат отпустил Христа, тем самым оставляя место для жертвенности другому. (Зд. – Дмитрию. – Е.О.) Так художественно воплощается предопределенность жертвы Дмитрия Карамазова.

 – Это бунт, – тихо и потупившись проговорил Алеша.

 – Бунт? Я бы не хотел от тебя такого слова, – проникновенно сказал Иван. – Можно ли жить бунтом, а я хочу жить. Скажи мне сам прямо, я зову тебя – отвечай: представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо

и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулачонком в грудь, и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на стих условиях, скажи и не лги!

 – Нет, не согласился бы, – тихо проговорил Алеша.

 – И можешь ли ты допустить идею, что люди, для которых ты строишь, согласились бы сами принять свое счастие на неоправданной крови маленького замученного, а приняв, остаться навеки счастливыми?

 – Нет, не могу допустить. Брат, – проговорил вдруг с засверкавшими глазами Алеша, – ты сказал сейчас: есть ли во всем мире существо, которое могло бы и имело право простить? Но существо это есть, и оно может все простить, всех и вся и за все, потому что само отдало неповинную кровь свою за всех и за все.

Ты забыл о нем, а на нем-то и созиждается здание, и это ему воскликнут: "Прав ты, господи, ибо открылись пути твои".

 – А, это "единый безгрешный" и его кровь! Нет, не забыл о нем и удивлялся, напротив, все время, как ты его долго не выводишь, ибо обыкновенно в спорах все ваши его выставляют прежде всего. Знаешь, Алеша, ты не смейся, я когда-то сочинил поэму, с год назад. Если можешь потерять со мной еще минут десять, то я б ее тебе рассказал?  (БрК224)

Кол 1:

¹⁹ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, 

²⁰и чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное.

²¹И вас, бывших некогда отчужденными и врагами, по расположению к злым делам, 

²²ныне примирил в теле Плоти Его, смертью Его, чтобы представить вас святыми и непорочными и неповинными пред Собою, 

 

Рим 5:

⁸Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками.

⁹Посему тем более ныне, будучи оправданы Кровию Его, спасемся Им от гнева.

¹⁰Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его.

¹¹И не довольно сего, но и хвалимся Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа, посредством Которого мы получили ныне примирение.

 

Примирение свидетельствует о спасении человека. Тайна спасения открывается на Предвечном Совете, где еще до создания человека Бог уже знает о грехопадении его и искуплении в Логосе. Поэтому смысл начала евангелия от Иоанна, как ежегодного начала богослужения, – «В начале было Слово…», которое по-гречески существует как Логос, то есть «Слово до воплощения», – иной: это содержание Предвечного Совета. В частности, на благоволительное определение в Предвечном Совете спасти людей чрез Единородного Сына Божия указывается в словах евангелиста Иоанна Богослова: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. (3:16)

На Предвечном Божественном Совете Святой Троицы принято решение о Воплощении Сына Божия и спасении человечества.

Предвечный Совет о спасении человеческого рода есть замысел о Воплощении как соединении Божественного и человеческого естества в Богочеловеке Иисусе Христе, о спасении и искуплении человеческого рода через Его крестную смерть и воскресение из мертвых. Этот замысел есть главнейшая часть общего замысла Бога о всем тварном мире.
Божественный замысел о спасении человеческого рода есть вечный замысел, как и все замыслы Бога. Предвидя человеческое грехопадение прежде создания мира, Бог в вечности определил спасение человечества.

Первое Лицо Святой Троицы Бог Отец выступил Предначертателем этого решения.

 

***********

Чтобы было понятно, откуда возникает образ Предвечного Совета, необходимо напомнить и показать, как этот образ формировался. Два предыдущие мои доклада логически, зрительно и лексически приводят к этому – идя от внутреннего содержания к периферии, мы оказываемся у истоков, а понимание начального подводит к сути, к форме изложения, к структуре целого, которая воспроизводит Божественное мироустройство, сформулированного Иоанном Богословом (Ин 17:22-23).

Первый доклад был посвящен месту «Великого инквизитора» в романе и пятикнижии по его главному смыслу – покаянии и прощении, а значит о причастии грешника. Молчание и поцелуй Пленника были основными ключевыми словами, которые указывали на сокровенное.

Второй доклад был посвящен новозаветной лексике в описании Пленника и всего, что с ним связано, указывающей на образ Христа в особой иконографии Спаса Благое Молчание и Ангела Великого Совета, который привел к Предвечному Совету.

Ин 8: ⁵⁸Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь.

Третий доклад – о  Предвечном Совете, вслед за образом Ангела Великого Совета.

 

[Спас], иконографический образ Спасителя в виде крылатого ангелоподобного отрока со скрещенными на груди руками, иногда облаченного в саккос и митру; в поздних памятниках (XVII-XVIII вв.) над головой нимб с восьмиконечным сиянием. Ангельский облик и крылья указывают на посланничество Христа и роднят этот образ с изображением Ангела Великого Совета Иисуса Христа. В образе «Б. м.» воплотились идеи жертвенности (юный облик, жест скрещенных рук) и священнического достоинства (облачение) Христа.

Спаситель изображается в ангельском чине как юноша в белой далматике (мантии) с широкими рукавами. Руки Его сложены и прижаты к груди, за спиной – опущенные крылья. Икона передает ангельский образ Сына Божьего – Христа до воплощения, Ангела Великого Совета.

Апостол Петр в Первом Соборном Послании, входящем в состав Нового Завета, называет Иисуса Христа Агнцем, предназначенным еще до создания мира к закланию (1 Петр I, 19-20). Этот же символический образ встречается в Апокалипсисе (Откр XIII, 8). В то же время пророк Исайя называет еще не воплотившегося Христа Ангелом Великого Совета (Ис IX, 6).

 

Образ Ангела Великого Совета сложился в византийской иконописи и был основан на христологическом толковании пророчества из книги Исайи. Одно из самых известных изображений датировано началом XIV века, и находится в церкви Богородицы Перивлепты, расположенной в Македонии. На фреске Ангел Христос окружен особым сиянием — мандорлой. В руках Спасителя находятся жезл с крестом и развернутый свиток с текстом из пасхального канона Иоанна Дамаскина: «Днесь Спасения миру, яко воскресе Христос, яко всесилен». Рядом изображены фигуры пророков Иезекииля и Аввакума, которому, по преданию, было видение «светоносного ангела».

На Руси образ Ангела Великого Совета получил развитие в иконе Спаса Благое Молчание, которая представляет поясное изображение Спасителя с восьмиконечным нимбом и сложенными на груди руками. Икона была известна с древних времен, однако широкое распространение она получила в XVIII-XIX веках, став популярной как у староверов, которые ориентировались на древние памятники иконописи, так и у нового сословия богословов, предлагавших разнообразные толкования этого образа.

В боговоплощении совершается обожение человеческого естества.

Предвечный Совет Святой Троицы – безначальный, вневременный (происходящий до века, до времени – "пред" веком, "пред" временем) замысел Бога о сотворенном Им мире.
Предвечный Совет Святой Троицы назван предвечным, поскольку он осуществляется вне времени, присущего нашему тварному миру. Предвечный Совет Святой Троицы осуществляется в Божественной вечности, предшествуя бытию всех сотворенных вещей и событий. На Предвечном Совете Святой Троицы определено Божественное представление о каждом существе, которому предстоит получить от Бога жизнь. Предвечный Совет назван советом, ибо в нем участвуют все Лица Пресвятой Троицы.
Предвечный Совет – особый совет. Участвующие в нем Лица Святой Троицы существуют нераздельно и обладают единой Божественной волей. Идеи и замыслы Предвечного Совета – идеи и замыслы единого всемогущего Существа, которые всегда исполняются и претворяются в жизнь. Поэтому слово "совет" в данном случае ближе понятию волевое предрешение, волеизъявление, понимаемому как мысль, план или идея, которая непременно и непреложно осуществится.

По слову св. Иоанна Дамаскина, Бог "созерцал всё прежде его бытия, но каждая вещь получает свое бытие в определенное время, согласно с Его вечной изволяющей мыслью, которая есть предопределение, и образ, и план". Божественные мысли, планы и образы и есть "Предвечный и Неизменный Совет" Божий, в котором "начертано всё, предопределенное Богом и неукоснительно совершающееся, прежде его бытия". Божественный Совет неизменен, вечен и непреложен, ибо вечен и неизменен Сам Бог. На Предвечном Божественном Совете Святой Троицы принято решение о творении человека, что отражено в словах Писания: "Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему" (Быт. 1:26). На Предвечном Божественном Совете Святой Троицы принято решение о Воплощении Сына Божия и спасении человечества.

Предвечный Совет о спасении человеческого рода есть замысел о Воплощении как соединении Божественного и человеческого естества в Богочеловеке Иисусе Христе, о спасении и искуплении человеческого рода через Его крестную смерть и воскресение из мертвых. Этот замысел есть главнейшая часть общего замысла Бога о всем тварном мире.
Божественный замысел о спасении человеческого рода есть вечный замысел, как и все замыслы Бога. Предвидя человеческое грехопадение прежде создания мира, Бог в вечности определил спасение человечества.

Первое Лицо Святой Троицы Бог Отец выступил Предначертателем этого решения.

Второе Лицо Святой Троицы Сын Божий ради спасения человечества изъявил согласие к Воплощению, что отражено в словах Писания: "Жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и жертвы за грех неугодны Тебе. Тогда Я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне" (Евр. 10:7-10), а также в словах "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" (Ин. 3:16).

Третье Лицо Святой Троицы Святой Дух предуготовил Себя быть ниспосланным Отцом во имя Сына, чтобы Своим благодатным действием духовно преображать верующих в Сына Божьего, усваивать им плоды Его жертвы, сообщать им бесценный дар Богопознания, делать их "причастниками Божьего естества" (2 Пет 1:4).

 

Святые отцы называют способ искупления человека через вочеловечивание Сына Божия «исполненным человеколюбия и украшенным правдою», и всё домостроительство нашего спасения «морем» и «полнотою» Божия человеколюбия, считая его вполне соответствующим вообще свойствам существа Божия. По словам Иоанна Дамаскина, правда Божия видна в том, что Он спасает подобное подобным. Премудрость видна в том, что по благоволению Бога и Отца Единородный Сын, Слово Божие, – Бог, сый в лоне Бога и Отца (Ин 1:18 Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил.), – Единосущный Отцу и Святому Духу, предвечный, безначальный, Тот, Кто был в начале (Ин1:1), преклоняет небеса и сходит, то есть неуничижаемую высоту Свою неуничижительно уничижает и снисходит к рабам Своим несказанным и непостижимым снисхождением.

По мысли святых отцов, вочеловечивание Сына Божия было совершено:

1)      для воссоздания падшего человека и избавления его от тления и смерти;

2)      для научения его истинному Боговедению и восстановления в нем помраченного грехом образа Божия;

3)      для оправдания, освящения и примирения его с Богом умилостивительною жертвою на кресте, – только так могло совершиться спасение человека.

 

Лк 9: 44 вложите вы себе в уши слова сии: Сын Человеческий будет предан в руки человеческие.  45 Но они не поняли сло'ва сего, и оно было закрыто от них, так что они не постигли его, а спросить Его о сем слове боялись. 

Ин 6:  ⁴¹Возроптали на Него Иудеи за то, что Он сказал: Я есмь хлеб, сшедший с небес. ⁴²И говорили: не Иисус ли это, сын Иосифов, Которого отца и Мать мы знаем? Как же говорит Он: Я сшел с небес? ⁴³Иисус сказал им в ответ: не ропщите между собою. ⁴⁴Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня; и Я воскрешу его в последний день.

 

 – Это бунт, – тихо и потупившись проговорил Алеша.

 – Бунт? Я бы не хотел от тебя такого слова, – проникновенно сказал Иван. – Можно ли жить бунтом, а я хочу жить. Скажи мне сам прямо, я зову тебя – отвечай: представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо

и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулачонком в грудь, и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на стих условиях, скажи и не лги!

 – Нет, не согласился бы, – тихо проговорил Алеша.

 – И можешь ли ты допустить идею, что люди, для которых ты строишь, согласились бы сами принять свое счастие на неоправданной крови маленького замученного, а приняв, остаться навеки счастливыми?

 – Нет, не могу допустить. Брат, – проговорил вдруг с засверкавшими глазами Алеша, – ты сказал сейчас: есть ли во всем мире существо, которое могло бы и имело право простить? Но существо это есть, и оно может все простить, всех и вся и за все, потому что само отдало неповинную кровь свою за всех и за все.

Ты забыл о нем, а на нем-то и созиждается здание, и это ему воскликнут: "Прав ты, господи, ибо открылись пути твои".

 – А, это "единый безгрешный" и его кровь! Нет, не забыл о нем и удивлялся, напротив, все время, как ты его долго не выводишь, ибо обыкновенно в спорах все ваши его выставляют прежде всего. Знаешь, Алеша, ты не смейся, я когда-то сочинил поэму, с год назад. Если можешь потерять со мной еще минут десять, то я б ее тебе рассказал?  (БрК224)

 

«Великий инквизитор», обрамленный диалогом двух братьев Карамазовых, в свете Предвечного Совета Трех приобретает иной смысл. В Новом Завете (Кол 1: 26-28, Ефес 3: 9-11, Деян 2: 23) предвечный совет Божества о спасении человеческого рода именуется также тайною, сокровенною от век и от родов, потому что до времени воплощения Христова тайна спасения нашего была открываема с постепенностью, домостроительно предначертанною от премудрости Божией. Подтверждение такого, а не иного понимания текста мы находим у Достоевского в употребленном им только здесь и только один раз по корпусу слове «предвечные вопросы».

ПСС, т.14, с.212-213.

А ты что так беспокоишься, что я уезжаю. У нас с тобой еще Бог знает сколько времени до отъезда. Целая вечность времени, бессмертие!

 – Если ты завтра уезжаешь, какая же вечность?

 – Да нас-то с тобой чем это касается? – засмеялся Иван, – ведь свое-то мы успеем все-таки переговорить, свое-то, для чего мы пришли сюда? Чего ты глядишь с удивлением? Отвечай: мы для чего здесь сошлись? Чтобы говорить о любви к Катерине Ивановне, о старике и Дмитрии? О загранице? О роковом положении России? Об императоре Наполеоне? Так ли, для этого ли?

 – Нет, не для этого.

 – Сам понимаешь, значит, для чего. Другим одно, а нам, желторотым, другое, нам прежде всего надо предвечные вопросы разрешить, вот наша забота. Вся молодая Россия только лишь о вековечных вопросах теперь и толкует. Именно теперь, как старики все полезли вдруг практическими вопросами заниматься. Ты из-за чего все три месяца глядел на меня в ожидании? Чтобы допросить меня: "Како веруеши али вовсе не веруеши?" – вот ведь к чему сводились ваши трехмесячные взгляды, Алексей Федорович, ведь так?

 – Пожалуй что и так, – улыбнулся Алеша. – Ты ведь не смеешься теперь надо мною, брат?

 

Та форма высказывания, та лексика, которая использована в данном изложении, была привычна для читателей XIX-го века, потому что присутствовала в различных пособиях по изучению евангельской истории и православной культуры, но не привычна для нас, так как была изничтожаема и изгоняема из языка и культуры на протяжении всего советского периода истории России XX-го века. Это привело к тому, что сейчас опять время языковой полифонии, даже не двуязычия, так как должна выработаться новая норма литературного языка. Мы не умеем говорить простым русским языком, основанном на православной культуре. Сбиваемся на наукообразную заимствованную терминологию, чуждую нашему сознанию. А ведь во времена Достоевского существовал в обиходе этот богословский язык, являвшийся одновременно филологическим языком. И богословское учение звучало филологически красиво!

1.                            По непреложному определению Божию (Быт 3:19), тление и смерть сделались уделом падшего человечества (Рим 5:12, 6:23); двери рая для него были заключены…

2.                            Кроме победы над тлением и смертью Искупитель пожелал привести людей к истинному Боговедению и восстановить в человеке образ Божий, помраченный грехом.

3.                            Наконец,  Искупителю человеческого рода надлежало очистить и освятить наше естество, растленное грехом, исхитить нас из плена диявола (2Тим 2:26; Ин 12:31; 1Ин 3:8) и рабства греху (Рим 6:20), избавить нас от клятвы (Галл 3:13) и осуждения (Рим 5:18) за грех, принести Себя в умилостивительную жертву правде Божией (Мф 20:28; Кол 1:14; Еф 1:7) и этой великой жертвой изгладить наши грехи (1Ин 1:7; Евр 9:13; Лк 24:47; Тит 2:11-14), примирить (Кол 1:19-22; Рим 5:10), воссоединить (Еф 2:13, 18) и усыновит нас Богу (Гал 4:4-5). Все это Искупитель мог совершить, приняв естество человеческое.

(Евангельская история о Боге Слове Сыне Божием Господе нашем Иисусе Христе, воплотившемся и вочеловечившимся нашего ради спасения, изложенная в последовательном порядке и изъясненная толкованиями святых отцов и учителейПравославной Церкви. Протоиерея Павла Матвеевского. Издание второе Афонского Русского Пантелеймонова монастыря. Москва, 1912. С.3-7.

Таким образом Искупителю. Взявшему на Себя дело примирения, надлежало пострадать и сделаться «жертвою за всех»… (св. Афанасий Александрийский)

Проблема понимания/непонимания существовала всегда. Прежде всего это связано с языком, которым пользуются говорящие. Язык Иисуса – символический, образный, данный Отцом – непонятен большинству. Интересна параллель с современностью: богословие, а значит и филология, остается непринимаемым и непонимаемым по языку, потому что трудно или невозможно вытравить из сознания язык методологии советской науки. Прошедшие ту школу в основной массе своей не могут говорить простым русским языком, а пользуются западной усложненной терминологией для выражения простых соображений. Истина же доступна в простоте, будучи проста.

 

 

 

 

Архиепископ Аверкий (Таушев)

Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета
Четвероевангелие

предыдущая глава     К оглавлению     следующая глава

Пришествие в мир Господа Иисуса Христа

Предвечное рождение и воплощение Сына Божия
(Иоанн. 1:1-14)

В то время как евангелисты Матфей и Лука повествуют о земном рождении Господа Иисуса Христа, св. Иоанн начинает свое Евангелие изложением учения о Его предвечном рождении и воплощении как Единородного Сына Божия. Первые три евангелиста начинают свои повествования с событий, благодаря которым Царство Божие получило свое начало во времени и пространстве, а св. Иоанн, подобно орлу, возносится к предвечной основе этого Царства, созерцает вечное бытие Того, Кто лишь в "последние дни" (Евр. 1:1) стал человеком.

Второе лицо Пресвятой Троицы — Сына Божия — Иоанн именует "Словом". Тут важно знать и помнить, что греческое "логос" означает не только слово уже произнесенное, как в русском языке, но и мысль, разум, мудрость, выражаемую словом. Поэтому наименование Сына Божия "Словом" значит то же, что и наименование его титулом "Премудрость" (см. Луки 11:49 и ср. Матф. 23:34). Св. Ап. Павел в (1 Кор. 1:24) так и называет Христа — "Божия Премудрость".

Учение о "Премудрости Божией", несомненно, в том же смысле изложено в книге Притчей (см. особенно замечательное место в (Прит. 8:22-30). После этого странно утверждать, как это делают некоторые, будто св. Иоанн заимствовал свое учение о Логосе из философии Платона и его последователей, в частности, Филона. Св. Иоанн писал о том, что известно ему было еще из священных книг Ветхого Завета и чему он, возлюбленный ученик, научился от Самого своего Божественного Учителя и что было открыто ему Духом Святым.

"В начале было (бе) Слово" означает, что Слово совечно Богу, причем дальше св. Иоанн поясняет, что Слово не отделяется от Бога в отношении Своего бытия и что, следовательно, Оно единосущно Богу, и, наконец, он прямо называет Слово Богом: "И Слово было Бог". Здесь слово "Бог" употреблено по-гречески без сочлена, и это дало повод арианам и Оригену утверждать, что Слово не такой же Бог, как Бог Отец. Однако это просто недоразумение. На самом деле здесь скрыта глубочайшая мысль о неслиянности лиц Пресвятой Троицы. Отсутствие сочлена указывает на то, что речь идет о том же предмете, о котором говорилось перед тем; поэтому, если бы Евангелист употребил так же сочлен "о Феос" (по-греч.) и во фразе "Слово было Бог", то получилась бы неверная мысль, будто "Слово" есть тот же Бог Отец, о Котором говорилось выше. Поэтому, говоря о Слове, Евангелист называет его просто "Феос", указывая этим на Его Божественное достоинство, но и подчеркивая вместе с тем, что Слово имеет самостоятельное ипостасное бытие, а не тождественно с ипостасью Бога Отца.

Как отмечает блаж. Феофилакт, св. Иоанн, раскрывая нам учение о Сыне Божием, называет Его Словом, а не Сыном, "дабы мы, услышав о Сыне, не помыслили о страстном и плотском рождении. Для того назвал Его Словом, чтобы ты знал, что, как слово рождается от ума бесстрастно, так и Он рождается от Отца бесстрастно".

Слова "всё через Него начало быть" не означают, будто Слово было только орудием при сотворении мира, но что мир произошел от Первопричины и Первоисточника всего бытия (в том числе и Самого Слова) — Бога Отца через Сына, Который Сам по Себе уже есть источник для всего, что начало быть (еже бысть), но только не для Самого Себя и не для остальных лиц Божества.

"В Нем была жизнь" — здесь подразумевается не жизнь в обычном смысле этого слова, но жизнь духовная, побуждающая разумные существа устремиться к Виновнику их бытия, к Богу. Эта духовная жизнь дается только путем общения и единения с ипостасным Словом Божиим. Следовательно, Слово есть источник подлинной духовной жизни для любой разумной твари.

"И жизнь была свет людям" — здесь имеется в виду, что эта духовная жизнь, происходящая от Слова Божия, просвещает человека полным, совершенным ведением.

"И свет во тьме светит"... Слово, подающее людям свет истинного ведения, не перестает руководить ими и среди греховной тьмы, но свет тот не воспринят тьмой; люди, упорствующие во грехе, предпочли остаться во тьме духовного ослепления. Но "тьма не объяла его [света]" — не ограничила его действие и распространение.

Тогда Слово предприняло чрезвычайные средства, чтобы приобщить людей, пребывающих в греховной тьме, к Своему Божественному свету: послан был Иоанн Креститель, и, наконец, само Слово стало плотью.

"Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн" — "бысть" по-гречески сказано "эгенето" ("стал"), а не "ин", как это сказано о Слове; то есть Иоанн "произошел", родился во времени, а не вечно существовал, как Слово. "Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете". То есть пророк Иоанн Креститель не был самобытным светом, но светил лишь отраженным светом Того единого Истинного Света, который Собой "просвещает всякого человека, приходящего в мир".

Мир не познал Слово, хотя Ему обязан своим бытием. "Пришел к своим", то есть к избранному Своему народу Израилю, "И свои Его не приняли", — не все, конечно.

"А тем, которые приняли Его" верою и любовью, Он "дал власть быть чадами Божиими", то есть даровал им начало новой духовной жизни, которая, как и плотская, тоже начинается через рождение, но рождение не от плотской похоти, а от Бога, силою свыше.

"И Слово стало плотью". Под плотью здесь подразумевается не одно тело человеческое, но весь, полный человек — в том смысле, в каком слово "плоть" часто употребляется в Священном Писании (например, Матф. 24:22). То есть Слово стало полным и совершенным человеком, не переставая быть, однако, и Богом. "И обитало с нами, полное благодати и истины". Под благодатью надо подразумевать как благость Божию, так и дары благости Божией, открывающие людям доступ к новой духовной жизни, т.е. дары Святого Духа. Слово, обитая с нами, было преисполнено также и Истины — совершенного ведения всего, что касается духовного мира и духовной жизни.

"И мы видели славу Его, славу как единородного от Отца". Апостолы действительно видели славу Его в преображении, воскресении и вознесении на небо; славу в Его учении, чудесах, делах любви и добровольного самоуничижения. Он — "единородный от Отца", ибо только Он один — Сын Божий по существу, по Своей Божественной природе. Этими словами указывается на Его безмерное превосходство над сынами и чадами Божиими по благодати, верующими людьми, о которой сказано выше.

 

 

 

АЗБУКА ХРИСТИАНСТВА/http://azbuka-h.com/new/p/predvechnyj-sovet-svyatoj-troicy.html